Достучаться бы до небес,

Обрести утешенье в Боге.

Я в надежде целую крест,

Вспоминаю молитвы строки.

Однажды горести пройдут,

Худой мир сменит лихолетье.

А мы, всё те же, там и тут,

Всё так же будем жить на свете.

Восторженность воскресным майским утром

В моих желаньях выражена в том,

Что не хочу быть пожилым и мудрым,

А хочется быть юным дураком.

Люблю, когда у жизни яркий грим,

Улыбка, и характер – то, что надо.

Когда она – мой вечный пилигрим,

Манит меня настойчиво куда-то.

Какой уж месяц мир с огнём играет,

Не понимая, чем рискует он!

Какой уж месяц не пересыхают

На лицах наших слёзы похорон!

Люблю не скучный штиль, а вольный ветер -

Мой символ пилигримов и повес.

На крышу заберусь, чтоб он заметил

Меня на фоне городских небес.

Ухожу и не с кем, и не с чем.

И, презрев ритуал расставанья,

Я уйду, не присев на прощанье,

Так уходят, когда насовсем.

Всё чаще возраст делает намёк

То сединой, то вдруг кардиограммой.

Мне всё казалось, что предел далёк,

Но вот уже со мной нет папы с мамой.

Мы с вами все, кто раньше, а кто позже,

Уйдём туда, где Божья благодать.

Да, се ля ви, но не охота всё же

В дорогу ту пожитки собирать.

Наше время любого изменит.

И огонь превратит в лёд.

Тот, кто видит лишь правду – слепнет,

Тот, кто верит лишь в правду – врёт.